Переезд в другую страну – дело непростое. С одной стороны – заманчиво посмотреть Европу, окунуться в европейскую жизнь, культуру, изучить обычаи и традиции, так непохожие на наши. С другой стороны – слабое знание немецкого языка и неприязнь, отложившаяся в сознании со времен Второй мировой войны.
К счастью, все оказалось совсем не плохо. Постепенно выучили язык, познакомились с соседями по дому – немцами – приятными людьми, готовыми всегда прийти на помощь. К тому же, мы поселились в Саксонии, которая была в составе ГДР и режим которой был схож с режимом Советского Союза. Наши ровесники думали, как мы, вспоминали молодость, как мы свою и нам всем казалось, что в нашей прошлой жизни были и неплохие моменты.
Среди наших первых соседей особо выделялась Карин – она сразу прониклась к нам симпатией, начала уделять внимание свекрови (в то время бабушке Розе исполнилось 86 лет), приносила ей подарки и цветы по пятницам. Это было очень трогательно. Позже Карин объяснила, что у нее не было ни бабушек, ни дедушек, они погибли во время войны. Однажды я встретила ее в подъезде. Она с ужасом рассказала об очередном марше неонацистов в Лейпциге, восклицая: «Сколько можно! Сколько можно!». Демократия в Германии позволяла НДПГ проводить эти демонстрации. Но жители Лейпцига устраивали сидячие протесты на их пути, вместе с активистами сел на асфальт и мэр города. После этого городской совет принял решение не разрешать марши неонацистов в Лейпциге в связи с протестами жителей.
Еще одна соседка по первому дому – Кристина – поразила своим мужеством. В возрасте 70-ти лет она переехала сюда из небольшого городка под Лейпцигом. Ее дети жили и работали в других землях; своих внуков она посещала на Рождество. Кристина вела активный образ жизни: ездила на велосипеде, изучала танцы живота, купила дачу, помогала мне с разговорным немецким. Съездила с другом детства в отпуск на Кубу, где их покусала ядовитая рыба и они попали в больницу.
Это все она рассказывала без жалоб и с юмором. О ее страшной болезни я узнала случайно: она просила, периодически ложась в больницу, забирать ее почту, что я и делала. Потом я решила навестить ее. В клинике мне сказали, в каком корпусе находится Кристина. Я не обратила внимания на номер корпуса – 1. Придя в палату, в которой находились трое женщин после химиотерапии, я была в шоке. Кристина спросила только: «Ты зачем здесь?», а потом попросила не рассказывать никому из соседей о ее болезни. После этого она прожила еще около года. Все это время она боролась за свою жизнь.
С Дитрихом мы познакомились у наших ганноверских друзей. Он был общительным, любезным и открытым человеком. Родился он в 1944 году, тогда Германию уже сильно бомбили союзники. Жители городов прятались в бомбоубежищах, которые не всегда спасали. После одной из таких бомбежек бабушка нашла среди трупов младенца. Мальчик рос и воспитывался в детском доме на территории ГДР. Выучился на финансиста и в последние годы работал в банке Ганновера. После выхода на пенсию уехал в Таиланд.
Клаус – наш родственник по внучке Наташе – изумительной души человек! Родился в Штеттине (нынешнем польском Щецине) в 1940 году, после войны вместе с мамой переехал в Берлин. Отчим пил, и у Клауса было тяжелое детство. Он выучился на водителя и со временем стал личным шофером директора Deutsche Bank. Жена была старше на 20 лет и давно умерла. Клаус до сих пор помнит и любит ее. С семьей сына очень теплые отношения, как и с многочисленными кузинами и кузенами. Клаус всем готов помочь, хотя уже и сам немолод. Очень любит Грецию, часто там бывал, самостоятельно выучил греческий язык. Хорошо знает историю и как-то раз показал нам интересные места в Берлине, о которых не рассказывают профессиональные гиды.
После смерти бабушки Розы мы переехали в другой район Лейпцига, и нам опять повезло с соседями. Возможно, из-за дешевого социального жилья в доме живут только пенсионеры и мигранты. Кстати, над нами – семья сирийцев. Младшие дети учатся, сын уже работает. Очень дружная семья, по выходным в обязательном порядке приходит старшая дочь с двумя маленькими внучатами. Шумно и весело.
Удивительно светлая и дружелюбная соседка снизу – Эдит. Она с большим трудом спускается со второго этажа на костылях и, пока это делает, успевает поздороваться и поговорить со многими соседями. «Я абсолютно здорова, – утверждает она. – Имею хороший аппетит и сон. Вот только ноги подводят».
Эдит родилась в 1938 году в Лодзе (Польша). Ее предки жили там и работали со времен индустриального бума. Но зимой 1944 года Эдит с мамой пришлось покинуть город и бежать в Германию вместе с отступающими немецкими войсками. В Германии их приютили какие-то очень дальние родственники. Постепенно все наладилось: Эдит выучилась на инженера-строителя, вышла замуж, родила дочь. Муж получил распределение в Лейпциг, с тех пор она и живет в этом доме, теперь уже одна – муж умер, дочь выросла и сейчас у Эдит пятеро правнуков, чему она очень рада.
Особое место в нашей жизни занимают соседи-немцы по даче (здесь они называются «садовые друзья»). Многие из них оказались беженцами из Чехии или Польши теперь уже (через 15 лет знакомства) во втором поколении. Когда мы купили брошенную дачу за небольшие деньги в садовом товариществе, все соседи сразу начали общаться с нами, предлагать помощь – кто советом, кто какой-нибудь садовой утварью, а кто и абсолютно безвозмездной физической силой (так, Норберт и Манфред отремонтировали крышу на садовом домике, Райхард помогал спилить старые деревья). «Мы знаем, – говорили они, – как тяжело начинать на новом месте».
Я родилась через три года после войны, в 1965 году окончила среднюю школу в украинском Житомире. Все 11 лет, посещая школу, я ходила мимо разрушенных зданий на центральных улицах города. Ведь Житомир бомбили с первых дней войны, да что там – с первых часов войны. Здесь, в Германии – полностью отстроенной – в каждой ратуше есть послевоенный макет города, на котором среди развалин может торчать только колокольня церкви, как, например, в Ганновере. А в Дрездене под куполом Фрауэнкирхе похоронены 2000 беженцев, которые прятались там от бомбежки англичан.
Так немецкий народ пострадал от того, что избрал сумасшедшего фанатика и юдофоба Гитлера. До сих пор в городах Германии и по всей Европе при рытье котлованов под новые дома находят неразорвавшиеся бомбы. А война закончилась 75 лет назад.
Уходит поколение, которое еще помнит руины городов, голод, сиротство. А молодые люди не всегда понимают, насколько ужасны войны. И, к сожалению, не всегда выбирают адекватных кандидатов для руководства своими странами. Поэтому в мире постоянно устраиваются политические провокации, процветает терроризм, ведутся гибридные войны, несмотря на международные законы.
Когда я узнаю об этом, мне – атеистке – хочется молиться: Боже, останови их! Сохрани мир на Земле!
Елена Нудель
