23 февраля 1942 года весь литературный мир всколыхнуло жуткое известие: накануне в бразильском городке Петрополисе покончил жизнь самоубийством всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг. Новость была настолько ошеломляющей, что не укладывалась в голове. Как? Почему? Что заставило успешного писателя, находящегося вдали от бомбардировок, концентрационных лагерей, голода и холода пойти на такой отчаянный шаг?
Стефан Цвейг родился 28 ноября 1881 года в Вене в семье богатого еврейского предпринимателя. Цвейг путешествовал в Париж, Берлин, Рим, Лондон, Алжир, Индию, Америку. Он пробовал сочинять стихи, выпустил поэтический сборник, писал статьи, эссе, переводил произведения Верлена, Бодлера, Верхаренса. Будучи студентом Венского университета, изучающим философию, Цвейг был жаден до всего нового, прогрессивного. Жизнь конца ХIХ и начала ХХ столетий менялась с огромной скоростью: были изобретены телеграф, телефон, на смену экипажам пришли автомобили. Мир преображался на глазах. С техническим прогрессом появились нетрадиционные научные и философские учения, поменялся взгляд на, казалось бы, давно устоявшиеся доктрины. Доктор Зигмунд Фрейд открыл путь к подсознанию. Несмотря на жестокое сопротивление, получила распространение новая дисциплина, перевернувшая старые представления о человеческой психике, – психоанализ.
В 1904 году Цвейг защитил диссертацию и получил докторскую степень философии. Но его подлинным призванием было литературное творчество. В 1911 году вышла в свет новелла Цвейга «Жгучая тайна», отражающая колоссальное влияние фрейдистского психоанализа. В литературный мир вошел особенный писатель, с уникальным талантом изображения губительных страстей между мужчиной и женщиной – как самыми возвышенными, так и самыми низменными. Ему удавалось блестяще сочетать тонкие психологические наблюдения с захватывающим повествованием. С «Жгучей тайны» началась триумфальная писательская карьера Стефана Цвейга.
Жизнь писателя была полна планов. Но все они были разрушены с началом Первой мировой войны. По состоянию здоровья Цвейга признали негодным к военной службе и прикрепили к архивам военного министерства. Чем дальше шла война, тем больше приходило осознание ее бессмысленности и жестокости. Эта война сделала Цвейга убежденным пацифистом. В 1917 году писатель с женой Фредерикой покинул Австрию и переехал в нейтральную Швейцарию. Там он писал статьи для венской Neue Freie Presse и немецкоязычной газеты Pester Lloyd, выступал против политики национализма и реваншизма, продвигал идеи гуманизма и духовно единой Европы, что совсем не совпадало с мнением правящей партии на его родине.
После подписания договора о перемирии Цвейг вернулся в Австрию. Особые надежды на мир без войны он возлагал на министра иностранных дел Веймарской республики Вальтера Ратенау. Блестящий политик, Ратенау смог договориться с Великобританией об отказе англичан от взыскания репараций с Германии. В апреле 1922 года Германия подписала с Россией Рапалльский договор, по которому стороны обоюдно отказывались от претензий и репараций и заново выстраивали дипломатические отношения. Для Цвейга эти договоренности были огромным шагом вперед к Европе без взаимных притязаний.
Два месяца спустя Ратенау был убит националистом. Глубоко потрясенный этим преступлением, Цвейг уединился в своем доме в Зальцбурге и написал биографические эссе «Три мастера» о крупнейших писателях XIX века – Франции (Бальзак), Англии (Диккенс) и России (Достоевский). Однако успех пришел с новеллами «Амок» и «Письмо незнакомки», мгновенно ставшими бестселлерами. «Амок» – мрачная новелла о разрушительной власти страстей, приведших к безумию. Долг врачебный, долг человеческий на фоне отупляющих, подавляющих волю обстоятельств отступает в глубины сознания, давая выход низменным вожделениям. Идет борьба добра и зла, сцепившихся в жестокой душевной схватке. Благодаря мастерству в изображении человеческой души с ее противоречиями, глубинными тайнами, запретами и страстью, автор стер психологические границы между добром и злом. Цвейг писал о себе: «Я бы предпочел быть по профессии адвокатом. Мне лично ближе понимать людей, а не судить».
«Письмо незнакомки» – новелла совершенно другого толка. Молодая женщина пишет успешному писателю, что тяжело больна и скоро умрет. В своем письме она рассказывает о своей любви к нему, о которой он и не подозревал. Возвышенное чувство или малодушное отступление? Нет ответа. Лишь только след легкой грусти, покидающей этот мир безусловной любви.
В январе 1927 года были опубликованы две новые новеллы: «24 часа из жизни женщины» и «Смятение чувств». Стефан Цвейг стал самым читаемым немецкоязычным автором.
Два года спустя произошло событие, ставшее первым звеном гнетущей цепи, от которой Цвейг так до конца жизни и не освободился. В 1928 году по приглашению Максима Горького он посетил Советский Союз. Интеллектуал Цвейг не идеализировал коммунистический режим, но верил в возможность построения лучшего мира. По возвращении в Австрию на Цвейга в прессе обрушилась волна критики и ругательств за отказ публично очернить большевистскую Россию. И Цвейг, писатель вне политики, попал в жернова политических трений. Он предпочел отказаться от бесполезных, на его взгляд, дискуссий и политических памфлетов, и ушел с головой в работу.
30 января 1933 года к власти пришел Гитлер. 10 мая нацисты сожгли книги, среди которых были произведения Томаса Манна, Зигмунд Фрейда и Стефана Цвейга. Еврейским авторам было запрещено издаваться. Herbert-Reichner-Verlag в Вене перенял от Insel-Verlag в Лейпциге права на публикацию произведений Цвейга – писатель, для которого немецкий язык был родным, стал в Германии персоной нон грата. Авторитетные писатели из других стран требовали от Цвейга ясного и четкого осуждения нацизма. Однако и в этой ситуации он предпочел воздержаться. В своем письме Ромену Роллану Цвейг пытался объяснить, что неэтично обвинять и ругать народ – «даже в его безумии» – на языке которого пишешь. Подобная позиция писателя встретила недоумение и возмущение в интеллектуальных кругах – своим компромиссным молчанием он как бы признавал легитимность нацизма. Цвейг пребывал в растерянности и страдал от своей нерешительности и отдаления друзей. Он решил покинуть Австрию.
К внутренней сумятице и горечи от происходящих в Европе событий добавились и личные переживания. Жена Фредерика предпочла остаться в Зальцбурге, и пара развелась. Но до конца жизни они оставались добрыми, верными друзьями. Цвейг отправился в Лондон, вскоре за ним приехала его секретарша Шарлотта Альтманн, которая вскоре стала его женой. В 1934 году вышла новая книга писателя – «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского». В ней Цвейг, обличая фанатизм и нетерпимость во всех их проявлениях на примере Эразма, гуманиста, ученого-богослова эпохи Возрождения, ответил на обвинения в политической нерешительности.
В 1935 году Цвейг был часто в пути – лекции, доклады в Нью-Йорке, Южной Америке, Лондоне, Вене. Он посетил и Германию. В Дрездене планировалась премьера оперы Рихарда Штрауса «Молчаливая женщина». Перед премьерой Штраус отказался убрать имя либреттиста Стефана Цвейга с афиш. Нацистское руководство проигнорировало премьеру: Цвейг был евреем. Опера исчезла из репертуара после трех представлений, а Рихард Штраус за неповиновение оказался в немилости у властей и лишился поста президента Имперской музыкальной палаты.
Цвейг вернулся в Лондон и написал роман «Нетерпение сердца». В нем нашел отражение пока еще малозаметный намек на возможность решения внутреннего разлада. Молодой офицер небольшого гарнизонного городка попадает в ловушку сострадания к парализованной дочери местечкового богача: «Только что ты еще был свободен, принадлежал самому себе и никому и ничем не был обязан, и вот внезапно тебя подстерегают, преследуют как добычу, ты становишься целью чужого, нежеланного желания». Дилемма между долгом сострадания и душевными желаниями, вступающими в противоречие с этим долгом, решается добровольным уходом из жизни, смерть становится освобождением. Три года спустя, после выхода в свет романизированной биографии «Мария Антуанетта», Цвейг написал «Марию Стюарт» – еще одна трагическая судьба. Невиновные, но несущие вину…
В 1936 году в Буэнос-Айресе прошел большой писательский конгресс ПЕН. В рамках конгресса Стефана Цвейга, приглашенного в качестве почетного гостя, попросили сделать заявление о ситуации в Германии, желая резкого осуждения гитлеровского режима. Самый авторитетный немецкоязычный писатель отказался: «Я писатель, а не политик». Ответ Цвейга снова вызвал волну нападок и возмущений. Неприязненное, но вполне справедливое – и Цвейг это понимал – отношение коллег тяжелым камнем легло на сердце и разрывало душу. Но он не отступил от своей позиции даже в кулуарах конгресса, по-прежнему уклоняясь от прямого порицания Германии.
С известием о начале Второй мировой войны Цвейгу окончательно становится понятен весь масштаб развязавшейся мировой гуманитарной катастрофы: «Против своей воли я стал свидетелем ужасного поражения здравого смысла и дикого триумфа жестокости». В Лондоне Цвейг чувствовал себя чужим.
И снова вечный странник вместе с Шарлоттой оказался на палубе переполненного океанского парохода, среди сутолоки и тесноты, с сердцем, сжимающимся от тоски, – что ждет его там, за этим холодным, как сталь, океаном? В дневнике появились беспросветные строки: «Единственное, что утешает – это то, что в любой день с этим можно покончить… Жизнь не имеет больше смысла. Для чего нужны все эти унижения?».
Сначала Цвейг отправился в Нью-Йорк, ставший прибежищем многих политических эмигрантов. Писатель духовно и финансово поддерживал Международный комитет спасения – организацию, оказывающую помощь беженцам и жертвам войны. Однако работать в Америке он не мог. В 1941 году Цвейг переехал в маленький тихий городок Петрополис, что в Бразилии. Он любил эту страну с ее многообразием народов, умеющих в согласии сосуществовать друг с другом – в противовес Европе, терзаемой войной. Но подавленность не исчезла. И в Бразилии писатель не нашел душевного равновесия, разрываясь между надеждой и отчаянием, благодарностью за теплый прием, оказанный на новой родине, и осознанием, что эта новая родина никогда не заменит прежнюю. И оттого тоска, отягощенная невозможностью помочь всем, вынужденным жить в изгнании, стала еще невыносимее. Меланхолия окутывала все сильнее и сильнее. Цвейг чувствовал, что силы покидают его: «… но после шестидесяти требуются особые силы, чтобы полностью начать все сначала. А мои исчерпаны долгими годами бездомных скитаний».
Его последняя «Шахматная новелла» – реквием сокрушенного человека, потрясающая история, в которой шахматная доска – это мир, где варварство побеждает добро. Напряжение, которое ему приходилось переживать как писателю, нарастало и шаг за шагом вело к внутреннему краху. 22 февраля 1942 года Стефан Цвейг «добровольно и при ясном сознании», приняв смертельную дозу снотворных препаратов вместе с женой Шарлоттой, страдающей тяжелой формой астмы, ушел из жизни.
Потрясенный добровольным уходом Цвейга из жизни Томас Манн, другой великий немецкий писатель‑изгнанник, назвал суицид Цвейга «дезертирством от общей для всех нас эмигрантской судьбы и триумфом правящей верхушки Германии, чья омерзительная «ловкость» подчеркивается особенно выдающейся жертвой». Однако спустя десять лет Манн признался, что стал понимать Цвейга, который не хотел и не мог жить в мире, полном ненависти, плача, враждебных барьеров и безжалостного страха, который окружал их.
Писатель избежал войны, но она продолжала его преследовать. Мастер серых тонов оказался в невыносимом для себя времени противостояний, где существует только белое и черное и компромисс невозможен.
Светлана Ткаченко
Источники: Die Welt von Gestern. Erinnerungen eines Europäers; Abschiedsbrief Stefan Zweigs;Briefwechsel mit Romain Rolland 1910–1940 (de.wikisource.org); Стефан Цвейг «Нетерпение сердца».
